Радиостанция «Эхо Москвы». Программа «Мамочки-мамаши»
22 января 2006 года
М. МАЙЕРС: 12 часов и почти уже 36 минут. У микрофона Маша Майерс. Ещё раз здравствуйте. Это программа «Мамочки-мамаши». У нас в гостях актриса, телеведущая, а также главный редактор издательского дома FBI-press Инга Ильм. Инга, здравствуйте.
И. ИЛЬМ: Здравствуйте!
М. МАЙЕРС: Инга, сегодня мы приветствуем вас в новом качестве. Да? Или нет? Или это уже старая история?
И. ИЛЬМ: Даже не знаю что сказать: старая или новая. Два года как занимаюсь издательством и пока мне ужасно нравится.
М. МАЙЕРС: А скажите, выходить на сцену и сниматься в кино вам по-прежнему нравится или просто в меньшей степени?
И. ИЛЬМ: Я как-то неожиданно для себя обнаружила, что актёр – это ужасно зависимая профессия! И от неё отказалась. Взамен получила свободу и независимость. Это моя тайная гордость.
М. МАЙЕРС: Это программа «Мамочки-мамаши», так что говорить мы сегодня будем не о вас…
И. ИЛЬМ: Очень хорошо.
М. МАЙЕРС: Ну, точнее, и о вас в том числе. Сегодня у нас в центре внимания вы в том качестве, что вы – мама. А это уж точно довольно старая история, да?
И. ИЛЬМ: Моему сыну девять лет, он почти уже взрослый и невероятно радует меня.
М. МАЙЕРС: Скажите, пожалуйста, а он сегодня принимает участие в вашей творческой деятельности, в вашей работе?
И. ИЛЬМ: Ему очень интересно наблюдать как рождаются книжки, журналы. Он даже вместе со своими друзьями в классе собрался делать газету, но тут мы ушли из школы. Поэтому, думаю, создание печатного органа откладывается на неопределенный срок.
М. МАЙЕРС: Как это – ушли из школы?
И. ИЛЬМ: Дело в том, что в своё время я действительно рисковала и привела всех в изумление, когда решила рожать дома и в воде, потому что, конечно, это серьезный шаг. Но, я считаю, абсолютно верный, потому что те люди, которых я повстречала на этом пути, и те мои подруги, которые последовали этому примеру, в итоге получили ту же массу удовольствия, что и я. Я вижу не одно подтверждение правильно совершенного выбора. Да, безусловно, это ответственность и очень большая. Но с другой стороны, «домашних детей» — их видно всегда. По крайней мере до двух-трех лет они сильно отличаются от детей, рождённых в роддоме.
М. МАЙЕРС: В какую сторону?
И. ИЛЬМ: Они более развитые, у них иные навыки общения. Они другие. Это возможно увидеть, но сложно объяснить. Действительно отличаются. Кроме того, роды дома – это ведь ещё и «духовное акушерство», то есть с вами рядом человек, который ведёт вас долгой и трудной дорогой – практически от зачатия до окончания грудного вскармливания. В период беременности это два раза в неделю физические занятия и тренировка в бассейне. Параллельно с этим идёт курс теории. Вам объясняют, что такое детские болезни, детская психология, предлагают различные системы раннего развития. По окончании каждого из курсов вы сдаете экзамен. И после родов начинаете ходить туда уже с ребенком. На первых порах важен присмотр специалистов, общение с молодыми мамами и не в поликлинике, но в бассейне, бане, спортивном зале. И я должна сказать этим людям, которых мне довелось повстречать: большое спасибо! Благодаря им я получила уникальное образование. И вот теперь, как оказалось, я опять решилась на очередной изумивший всех шаг – забрала ребёнка из школы. На мой взгляд опять – ничего особенного. Просто искренне считаю, что культура домашнего воспитания верна. Общеобразовательной системе не более ста лет, а до того дети воспитывались дома. В России были гимназии и университеты, но это завершающая ступень образования, специализация. В них зачастую приходили сдавать экзамены из дома. И если сравнить уровень знаний абитуриентов МГУ тогда и сейчас, многие будут поражены насколько меньше понимает и умеет поколение ЕГЭ.
И сегодня, когда каждый из нас ставит себя во главу угла, потому что мы поколение такое, скажем так, инфантильное – в том смысле, что до сих пор не выросли, всё стараемся самовыразиться, реализоваться, заработать как можно больше денежных знаков и прочее, и прочее, всё хотим кому-то что-то доказать, так вот сегодня мы должны остановиться. Ведь в связи со всем этим наши дети, дети нашего поколения, – как мне кажется, это моё мнение, – они остались вынесены за скобки. Мы забыли, что школа больше не «второй дом». Мы уверили себя в том, что чем дороже, тем лучше учебное заведение, что профессиональный педагог сделает для ребенка больше, чем собственные родители… Так вот я остановила свой бег, забрала ребёнка домой. Скажем так – «познакомиться». За два года, пока он учился в школе, мы обнаружили определённые склонности сына. И именно сейчас на них мы будем делать упор, этим все вместе и будем заниматься.
М. МАЙЕРС: Вы говорите: домашние роды, домашнее воспитание – это всё прекрасно. А не эффект ли это теплицы, парника?
И. ИЛЬМ: Пожалуй, с уверенностью не скажу, не знаю. Но знаю, что детство – это такая штука, куда заходишь, когда во взрослой жизни становится не по себе. И если есть к чему возвращаться, если ты вспоминаешь это время с теплом, когда понимаешь, что у тебя были родители, которые действительно любили и потратили своё время на тебя, тогда ты знаешь, что такое семья. И на мой взгляд, это главная ценность жизни. К сожалению или к счастью, мы никогда не знаем, чем закончится любое из наших начинаний. И в данном случае – можно только лет через десять узнать, кто был прав и какая система воспитания больше подошла бы ребёнку. Но вот я рискую и очень надеюсь выпить шампанское.
М. МАЙЕРС: Скажите, в таком случае как вы принимаете участие в процессе обучения? Какие предметы изучает ваш сын? Какой у него режим, какие у него занятия помимо этого существуют?
И. ИЛЬМ: У нас довольно строгий режим. Всякий день расписан. Отсутствие школьных занятий вовсе не означает безделья, напротив – повышает уровень ответственности родителей и даёт им возможность разумно распоряжаться временем. Кроме того, важно научить этому и ребенка. Таким образом можно втиснуть в день огромное количество самых разнообразных занятий – это и музыка, и рисование, и фехтование, и верховая езда, и бассейн. А ещё и два языка, математика, чтение. И путешествия – это также немаловажная часть воспитательного процесса.
М. МАЙЕРС: То есть это всё проходит через вас, под вашим жёстким контролем и при непосредственном участии? И с привлечением, наверное, ещё педагогов со стороны?
И. ИЛЬМ: Да, абсолютно верно. Но какие-то предметы сами и ведём. Историю, географию, литературу, природоведение. На больших листах, лёжа на полу, рисуем мир в подробностях. Погружены мы и в культурологию, религиоведение, основы художественной и музыкальной культуры. Обязательно параллельно темам занятий посещение музеев, концертов классической музыки, театров, знакомство с достойными образцами кинематографа и непременные обсуждения, обмен впечатлениями. Есть у нас и дневник читателя. А вот математика в семье нет…
М. МАЙЕРС: Но, вы понимаете, получается некая замкнутая история? С одной стороны, может женщины и хотят остановиться, чтобы обратить внимание на своих детей. Но другой стороны, понимают, что такое погружение в образовательный процесс – это денежные знаки, за тем стоящие. Разве нет?
И. ИЛЬМ: Тут как раз и возникает возможность регулировать бюджет. В случае домашнего воспитания количество денежных знаков, которые вы расходуете, исключительно ваше собственное решение. Во-первых на уровне младших классов всякий родитель способен, ориентируясь на школьную программу, держать ту планку, которую требует общее образование. На этом этапе нужен только преподаватель — носитель иностранного языка. Во-вторых надобность в любом профессионале появляется только тогда когда определены склонности. Если мы говорим о «дополнительных занятиях», – например о музыкальной школе, то педагог, который приходит домой и помогает готовиться к урокам (сын поступил сразу во второй класс, потому что вдруг в девять лет только понял, что вообще-то хочет играть на пианино) – да, это репетиторство сколько-то стоит. Но ведь столько же, сколько стоил наш педагог, который приходил к нам, когда мы не учились в музыкальной школе. А музыкальная школа – это уже бесплатно. Если ребенок действительно даёт результат в одной из обнаруженных, интересных ему областей, то потом образование зачастую становится бесплатным. В связи с тем, что человек увлечённый сразу попадает в определённую группу.
М. МАЙЕРС: Группу талантливых детей, одарённых.
И. ИЛЬМ: В число людей искренне заинтересованных. Так что домашнее образование по карману каждому. Если у вас есть время для своего ребёнка и пусть его больше, чем денег, вы можете себе всё это позволить. Это не вопрос количества денежных знаков, это вопрос вашего личностного вложения.
М. МАЙЕРС: Что заставило вас пойти на этот шаг? Это жажда экспериментов, жажда творчества или вынужденная необходимость? Вас перестало полностью устраивать то, что получает ребёнок в школе?
И. ИЛЬМ: Нет, я не жажду экспериментов. В том-то и дело. Это общее образование эксперимент чистой воды. Результат которого зависит от того, попался хороший учитель или не попался, сможет он объяснить важные вещи или не сможет. Сложился под его началом здоровый детский коллектив или нет. Я не могу сказать, что у нас были плохие учителя. Более того – у нас был замечательный класс, и только чтобы не разлучать ребят после детского сада, мы так долго оставались в школе. Но тот уровень образования, который мы получали, я думаю, для моего сына был недостаточен. Он идёт быстрее сверстников, ему на уроках становится скучно, он теряет любопытство, ожидая, пока его догонит класс, оттого перестаёт заниматься. Это грозило обернуться тем, что в конце концов из настоящего ученика он бы скоро превратился в человека, который потерял бы интерес к занятиям. У меня нет никаких амбиций, я не честолюбивая мама. Просто мне хочется, чтобы ему было интересно… интересно жить. И если у него есть возможность чуть быстрее окончить школу, получить возможность иметь дополнительное собственное, личное время, лишний год для того, чтобы путешествовать и размышлять, кем он хочет стать, чему посвятить свою жизнь, то я считаю, что экономлю ему время.
М. МАЙЕРС: У нас в гостях Инга Ильм, дорогие друзья. 725-66-33 – это наш пейджер. И я бы хотела вспомнить первую половину программы. Мы с психологом Анастасией Поповой говорили о том, что мамы спешат сегодня. Почему мы спешим, куда мы спешим, куда вы спешите?
И. ИЛЬМ: Я всё остановила, я решила не спешить никуда.
М. МАЙЕРС: Я имею в виду: спешим не только поскорее добиться желанной цели, удовлетворить потребности, заработать деньги. Но тот факт, что мы спешим своих детей делать как можно раньше, как можно умнее. То есть если это иностранный язык, то это с месяца. Если это чтение, то с двух. Если это шахматы, то с трех… Условно говоря.
И. ИЛЬМ: Вы знаете, главное, чтобы без фанатизма. Но могу сказать, что та система «образования родителей», в которую я попала, к моему счастью, как раз и предусматривает, что ты с младенчества начинаешь предлагать ребенку развивающие игрушки раньше. Они нужны ему, скажем, в шесть месяцев, а ты даёшь ему их в четыре. Или начинаешь приучать к горшку с самого раннего, бессознательного возраста. Для этого достаточно всего лишь быть повнимательнее и не надевать памперсы – что опять-таки экономия. Или вот понимаешь, что избежать телевизора невозможно, тогда отключаешь антенну и смотришь программы исключительно на иностранном языке. И пусть смотрит один и тот же мультфильм хоть пять раз в день – он в этот момент учится. Язык мы все изучаем ситуационно. И да, ты ведёшь ребенка на опережение. Только вот настоящий прогресс – дело неспешное. Главное ведь выработать навыки. А если многое пройдено, потом легче в школе, легче в институте, училище, университете: учиться становится естественным процессом. Не требующим особых затрат. Таким образом, у ребёнка остается гораздо больше времени, чтобы заниматься тем, что нравится. А пока нравится баловаться, играть во дворе, читать, смотреть кино, то есть всё то же самое, что и всем. Так что я просто стараюсь помочь ему, чтобы время не просто уходило на учёбу, но и ещё на что-то очень ему важное. Чтобы его внутренняя жизнь и внутренние переживания, наблюдения за миром, размышления о нём, чтобы они выходили на первый план. Не достижения важны.
М. МАЙЕРС: А так бывает, что вы видите, ребёнок устал, что ребёнок не справляется, что это уже становится тяжело для психики и для физики в том числе?
И. ИЛЬМ: Нет-нет. Я как раз и говорю: никакого фанатизма. Из-за этого даже возникают занятные ситуации. Например, на тренировках по плаванию он совершенно спокойно дает по несколько километров в своём возрасте. Уникум. А дисциплины не хватает, чтобы стать спортсменом. Такова данность – не спортсмен. Пусть даже всем ужасно жаль. Я не считаю что нужно ломать человека через колено. И уж если я обнаруживаю, что он устал, например чаще капризничает или у него синяки под глазами, то это всегда означало: мальчик остается дома, ковыряет в носу, ходит гулять и играет с собакой.
М. МАЙЕРС: Вы придерживаетесь какого-то режима? Или его нет? Когда ребёнок ходит в школу это понятно. А дома? Ну, поспать-то всегда хочется.
И. ИЛЬМ: Во-первых обязательно вовремя ложится. В том смысле, что всегда в одно и тоже время. Должно быть такое железное правило. А утром хочется поспать всегда или хотя бы повалятся. Тем не менее завтрак у нас все равно в 10:00.
М. МАЙЕРС: Ну да, он начинает учиться в 11, а дети в школе в 8.30 начинают учиться.
И. ИЛЬМ: Я не считаю, все должны вставать по гудку в шесть утра. Только потому что так кому-то удобно. Мы все разные. Лично я, например, никогда ничего не понимала до третьего урока. В принципе. Было абсолютно бесполезно со мной общаться, что-то спрашивать или объяснять. Вполне возможно, что моя успеваемость падала в связи с тем, что мне гораздо удобнее думать к вечеру.
М. МАЙЕРС: А вы хорошо учились в школе?
И. ИЛЬМ: В начальной школе была отличницей. А потом было кино, и по сути, я не училась три года. Встала из-за парты с таблицей умножения в голове, а вернулась к дискриминантам. Но я старалась. Пока мне это не надоело до такой степени, что всё закончилось тремя двойками в дипломе. С другой стороны, у меня всегда были увлечения и они важнее общей успеваемости.
М. МАЙЕРС: Александр пишет: «А как к проведению домашних родов и к воспитанию детей дома относится Ваш муж? Ведь за рубежом это не совсем принято». Ну, я надеюсь, это не будет секретом, если мы скажем, что ваш супруг иностранец. Да? Поэтому Александр, который, видимо, в курсе, задает подобные вопросы.
И. ИЛЬМ: Вы знаете, мой муж очень помогал мне, поддерживал меня и принимал роды. Являлся непосредственным участником. Теперь он прекрасно понимает, что это такое и чего это стоит женщине. Это одно из самых ярких совместных переживаний. Думаю, такой опыт полезен семейной паре.
М. МАЙЕРС: А что касается того, что это не принято за границей? Насколько я знаю, наоборот – в Европе рожают дома.
И. ИЛЬМ: Везде это принято так же, как и не принято. Один из самых знаменитых акушеров ХХ века француз — Мишель Оден. Но сознательный подход к материнству не зависит от географии. То есть и там, когда говорят о «мягких родах», многие закатывают глаза. И кто-то, конечно, считает, что я сумасшедшая. Безусловно, гораздо проще получить укол, проснуться, увидеть рядом с собой ребёнка и сказать: «Ой, какой замечательный, заберите, я устала». Да? Помните как: «Знакомьтесь Пудинг, это Алиса. Алиса, это Пудинг. Унесите Пудинг!» И так далее. И так можно относиться ко всему на свете.
М. МАЙЕРС: А что касается домашнего воспитания? Это в Европе нормальная практика или нет?
И. ИЛЬМ: Вы знаете, я на самом деле мало оглядываюсь по сторонам.
М. МАЙЕРС: Ну, наверное, правильно делаете.
И. ИЛЬМ: Да. Рада, что меня не очень интересует, где-чего принято, если честно.
М. МАЙЕРС: Инга Ильм у нас в гостях, ещё раз я подчеркиваю. Дорогие друзья, 725-66-33 – это номер нашего эфирного пейджера. Скажите, пожалуйста, а вот если что ребёнок не ходит в школу, каким образом он налаживает отношения со сверстниками? Как они выстраиваются?
И. ИЛЬМ: Все очень просто. Есть двор, есть наши друзья, у которых есть дети. Есть дача, там тоже большая компания. И что самое важное – те секции и кружки, которые он посещает. Там везде присутствует коллектив, в который он, безусловно, вливается. И на других условиях. В группе детей, объединенных не имущественным цензом или местом проживания, но искренним интересом к некому процессу — свои правила. Такой живой и подвижный организм вырабатывает здоровые ценности. Здесь никому не важно кто у тебя папа. И думаю, что детский сад важен – это первый этап социальной адаптации. Но вот как только все вирусы перенесешь, научишься общаться, выстраивать отношения – дальше важнее обнаружить склонности.
М. МАЙЕРС: То есть детский сад вы прошли, а от школы решили отказаться?
И. ИЛЬМ: Да.
М. МАЙЕРС: Хорошо. Условно говоря, вот дети все дружно ходят в школу, эта школа элитная. Хорошая, дорогая платная школа. И, допустим, ребёнок оказывается во дворе или на даче, где всё-таки так или иначе, наверное, могут попасть в одну компанию дети из очень разных семей. Я имею в виду социальный уровень.
И. ИЛЬМ: И это очень важно! Потому что, когда семилетний мальчик может сказать своему водителю: «Вася, отвали, я же тебе сказал: я гуляю», – это пугающе. Вот в этой ситуации я смотрю, конечно, на контингент таких школ, как на не очень хороший признак. Потому что, когда мой сын узнал о том, что можно плохо себя вести с домработницей, например, налить ей масло, чтобы она упала (это делал не он, его подружки), то я поняла, что ему нужно срочно побольше общаться с разными детьми, чтобы чувствовать разницу. Да я вот сама недавно обидела мальчика, который позвонил, когда сына не было дома. Я сказала: «Перезвоните ему на мобильный». И по голосу ребёнка поняла, что он очень расстроен, потому что у него мобильного нет. Сейчас стараюсь быть как можно более деликатной со всеми его друзьями, потому что действительно социальные слои абсолютно разные. Обидеть детёныша – это просто. К тому же я считаю, что каждый человек должен уметь достойно общаться на разных уровнях. Это и есть воспитание – верно вести себя с любым социальным слоем, от принца до домработницы. От сына директора школы до соседского мальчишки из барака.
М. МАЙЕРС: А его-то принимают вот эти мальчики без мобильных телефонов? Берут в компанию?
И. ИЛЬМ: Да! Конечно. Ведь в нормальных человеческих отношениях всего этого не существует. Это наше родительское: «Ой, это Коля, у него родители – дворники, не общайся с ним». Вполне вероятно, что Коля очень пуглив и не так умело пользуется ножом и вилкой. Но ещё более вероятно, что он замечательный. Хороший друг, отлично играет в футбол, умеет прыгать через лужи, на шведской стенке детской площадки вытворяет чудеса. Это не так уж и плохо.
М. МАЙЕРС: Но вот тоже такой тонкий момент. Чем старше, тем будет сложнее, потому что вполне возможно что семейное пространство, в котором существует ребёнок, может перестать соответствовать его внутреннему пространству.
И. ИЛЬМ: Вот. Поэтому я и говорю, что очень важно тратить время на своих детей и помогать им. Потому что, на мой взгляд, хорошо воспитанный человек отличается от человека, плохо воспитанного, именно тем, что он точно и адекватно существует и действует по отношению к реальности.
М. МАЙЕРС: Я сейчас с ужасом или скорее с интересом думаю, какой вы будете свекровью.
И. ИЛЬМ: Ужасной. Но надеюсь, мне достанет ума не вмешиваться ни во что, даже если меня спросят.
М. МАЙЕРС: Лидия Александровна пишет: «Уважаемая Инга, Вы делаете все совершенно правильно. Единственное, в чём Вы ошибаетесь – бесплатного образования ни сейчас, ни в дальнейшем не будет никогда. Это как сыр в мышеловке». Ну, в общем, да.
И. ИЛЬМ: В принципе согласна. Да. Спасибо большое. Это какие-то мои иллюзии. Несмотря на то, что я вроде бы взрослая, они остаются.
М. МАЙЕРС: Ну да, наверное, все мы в той или иной степени этому подвержены. Для Инги: «В многодетной семье с внимательными родителями и детьми без детского сада один вырос…» Так, извините, тут… А! «Один рос аутистом, другой безответственным, 18 и 17 лет. Вы…» Ой, господи. Нет, я не могу прочитать. К сожалению, сообщение оборвано.
И. ИЛЬМ: Думаю, что говорят о том, что в семье, где много детей, очень разные дети. Но ведь многое зависит от родителей. Смотря, что делали родители всё это время. Не только рожали, но, наверное, должны были и заниматься своими ребятами. Да? И потом аутизм, насколько мне известно, не продукт воспитания.
М. МАЙЕРС: «Каким образом будет аттестован мальчик, который обучается дома?» – вот такой вопрос.
И. ИЛЬМ: Экстерном. Есть школы экстерна, и мы сейчас, вот когда уходили, специально провели экзаменовку. Он на хорошем уровне, согласно его возрасту. Посмотрим, что будет через несколько месяцев.
М. МАЙЕРС: Это государственно аккредитованное учреждение?
И. ИЛЬМ: Экстернаты аккредитованы, да. А пока мы берём учителей, которые нам нравятся, которые могут найти подход, которые могут сделать так, чтобы было интересно. Чтобы ребёнок не бросал занятия на полдороге. Потому что сейчас самое сложное – вот эти все математические адские штуки, какие-то 48 там умножить на 2, таких примеров по 20 штук и все это нужно сделать за 15 минут. Это сложно, в смысле скучно. И умение педагога найти ключ – вот это самое важное.
М. МАЙЕРС: «Инга, домашние роды и ранняя система воспитания, определённая система мировоззрения. Где этому учат? Спасибо. Татьяна».
И. ИЛЬМ: Вы знаете, я занималась на курсах в Санкт-Петербурге. На время беременности туда переехала. Но такие же сообщества есть и в Москве. Моя подруга здесь занималась, и у неё уже трое детей, таким же образом рождённых. Я думаю, что во многих городах есть. Но нужно искать. Существует круг людей, достаточно найти одного, дальше по цепочке подскажут. И ведь вовсе не обязательно принимать всё целиком и полностью. Важно отсечь ненужное для вас, взять только самое главное, то, что вам кажется необходимым. А результаты видела собственными глазами. Например, закаливание младенца. Мы ежедневно обливались первые три года, пока я ещё могла поднимать ведро с холодной водой на нужную высоту. Тогда ребёнок не болел вообще. А сейчас начал болеть, потому что мне тяжело тягать пять–семь литров. Как только потребовалась чья-то помощь, сразу сбился график… В итоге я позволила себе этого не делать. И вот не болел, а теперь болеет. То есть я вижу реальный результат. Делаешь так – и что получается?
М. МАЙЕРС: Ну, я думаю, что всё это доступно, по крайней мере, об этом можно прочитать.
И. ИЛЬМ: Да, это правда.
М. МАЙЕРС: А вот Анатолий интересуется: «Инга, уточните, пожалуйста: Ваш муж помогает Вам воспитывать сына или не помогает?» Вот такой вопрос.
И. ИЛЬМ: Помогает. Но я взяла ответственность на себя, потому что всё-таки воспитание – это, конечно, и мужское дело, только мужчине с детьми интереснее, когда они постарше. Так что бо́льшая часть ответственности – моя.
М. МАЙЕРС: Ещё один вопрос я прочитаю: «Инга, большое спасибо за Ваш ответ о социальном общении детей. Слышал, что дети многих родителей присутствуют на уроках в школе вместе с охранниками. Сталкивались ли с этим?» – это Александр Петрович спрашивает.
И. ИЛЬМ: Да, и такое бывает. И бывает, что дарят подарки – типа «Хаммеров» четырнадцатилетним. К сожалению, финансовое благополучие у нас уже поднялось до определенного уровня, а вот в голове что-то пока не складывается.
М. МАЙЕРС: Нормальное к этому психологическое отношение – это же не так просто. И для взрослого человека трудно, а для ребёнка тем более.
И. ИЛЬМ: Да, в том-то всё и дело. Пора нам самим взрослеть. Конечно, изначально многое зависит от родителей.
М. МАЙЕРС: А вот в этом смысле вот вы, даёте какую-то сумму денег ребёнку на личные расходы?
И. ИЛЬМ: Обязательно. Сто рублей по субботам. Но если какие-то есть какие-то пожелания – это обсуждается…
М. МАЙЕРС: Жестко, однако.
И. ИЛЬМ: Отчего же? В девять лет для карманных расходов – вполне достаточная сумма. Мороженное да газировка. Всё остальное у него есть. И знаю, что за три недели разумного планирования бюджета можно даже купить самые лучшие на свете из карт, в которые все ребята сейчас играют, – «Берсек». Кстати, вот здесь – напротив, в Доме книги.
М. МАЙЕРС: Спасибо вам огромное. Дорогие друзья, я напоминаю, что у нас в гостях была актриса, телеведущая, главный редактор издательского дома Инга Ильм. Инга Ильм – мама, у Инги подрастает сын. Мы желаем вам удачи и успехов! Решитесь ещё на какие-нибудь эксперименты, приходите, расскажите, мы с удовольствием послушаем.
И. ИЛЬМ: Спасибо большое. Всего доброго.
М. МАЙЕРС: Всего доброго.
