Римский рельеф
Гений. Деталь. Римский рельеф I века нашей эры

Слово «религия» происходит от латинского relego — «вновь собирать, повторно посещать, еще и еще раз вглядываться, перечитывать, вчитываться, снова обсуждать, тщательно обдумывать». В греческом родственное слово ἀλέγω означает «заботиться, думать, обращать внимание». Собаки, халатно относящиеся к своим обязанностям, называются κίνες οὐκ ἀλέγουσαι, что можно было бы перевести как «нерелигиозные собаки». От этого слова relego (а не от religo «связывать, заплетать косу») происходит religio «совестливость, внимательность, добросовестность, благочестие, благоговение, богопочитание». Значение развертывается дальше в «щепетильность, стеснительность, сознание греховности, вины, преступления». В основе этого смыслового ряда — способность человека отойти от суеты, совестливо и тщательно вдуматься в то, что по-настоящему серьезно.

В.В. Бибихин «Язык философии»

Рассматривая христианский Рим, не следует забывать,
 что изначально Рим — один из первых очагов современной человеческой цивилизации, был глубоко религиозен именно в том смысле, в котором приводит значение этого слова Бибихин. Вот
 они — истоки уникальной культуры, приметы которой мы можем наблюдать до сих пор. Древняя италийская религия изначально обожествляла как добрые, так и враждебные силы природы. Это многобожие являлось отражением земного Рима в высшей сфере — в сфере созерцания, в некой сфере идеального, в которой и малое,
 и великое имеют одинаковое значение и воспроизводятся в самых мельчайших подробностях.

Роспись дома Ливии
Роспись дома Ливии. I век. Национальный музей Рима

Рим не знал своих богов в лицо. Не поэтизировал их, не придумывал им биографий. «Гений— хранитель отдельного действия, жил не дольше, чем действие. 
Гений — хранитель человека — не дольше, чем сам человек — он жил и умирал вместе с самим человеком, и эти божественные существа можно считать бессмертными лишь в том смысле, что постоянно вновь зарождаются подобные действия и однородные люди, а вместе
с ними и одинаковые гении», — пишет Теодор Моммзен. Римлянин обожествлял явления мира, всякое человеческое проявление и даже буквально — букву закона. Самое ничтожное событие жизни вызывало возникновение одновременно нескольких божеств. Так существовали две богини для первого шага из дома и две богини для первого шага по направлению домой. Бог честного слова. Бог случайности. Бог крика младенца. Бог промелькнувшей мысли.
 Бог для всякого начинания. Бог существовал именно для этого мгновения, и никаких других функций для него не находилось. Списки богов были бесконечны, имена их звучали эпитетами.

Деталь рельефа
Сатиры и менада. Деталь рельефа. I в. до н. э. Из собрания Лувра

Нередко имена отделялись от эпитетов, забывались, и тогда эпитеты превращались уже в самостоятельных богов. Любого из них можно было выбрать для особого почитания или лишь иногда поминать, 
а можно просто — забыть. Существовали и враждебные человеку 
силы: бог зловредного воздуха, лихорадки, воровства. В общество богов вводили и весьма отвлеченные понятия, которым даже строили храмы, — например, «Милосердию века» или «Страху и бледности». Кроме того, римская религия возникает на основе привязанности к земным благам, оттого почитание богов чаще всего представляло собой выражение радости в общем пении, танцах и пиршествах. Нам известно о роскоши и пороках Рима, однако это явления упадка. На первых порах существования италийцев разгул их сдерживала железная нравственная дисциплина — ведь все земные проступки требовали искуплений. Так вор, укравший плоды, после суда становился проклятым — то есть признавался преступником перед Церерой и расплачивался за вину своей жизнью. Так искупалась вина перед высшей силой, дабы не покарала она всю общину. Бог изначально противопоставлялся человеку, как кредитор — должнику. И каждый из богов имел свои права, как, впрочем, и человек, и для заключения договора необходимо было присутствие жреца, который бы уточнял условия соглашения и сверял ритуал обращения с законом обращения. Необходим был и второй участник процедуры, чтобы он мог проверять точность исполнения установленных правил.

Алтарь Мира
Алтарь Мира. Процессия. Деталь. I в. н. э.

Божественные законы кропотливо создавались наряду 
с человеческими, а исполняющие подобные обязанности жрецы назывались юрисконсультами. Человек в прямом смысле заключал юридический договор: обязывался исполнить определенные условия во имя исполнения задуманного. И предписанное традиционное молчание участников во время церемоний необходимо понимать более широко — как запрет на разрешение думать в момент священнодействия. Главное, не подать малейшего повода
 к недоразумению, ведь каждое слово молящегося имело значение 
и нередко повторялось по нескольку раз. Что интересно, для ритуала римлянам не требовались, как говорил Варрон, «куклы и картинки». Дабы боги поверили тебе, важно только не иметь в своем прошедшем такого, «за что могла бы покраснеть твоя история», таким образом рождались и другие — очистительные обряды.

Арка Константина в Риме
Арка Константина в Риме. Фото из учебника «История архитектуры и градостроительства», 1979.

Так воинам, оскверненным убийствами, невозможно было войти в мирный город. Для того и строились многочисленные триумфальные арки, через которые проходили процессии победителей и побежденных, таким образом люди возвращались
 к обычной жизни, где нет места насилию. И пусть воображению римлян не хватало полета, но, глубоко уважая гражданскую власть, римляне знали точно: закон способен регулировать только человеческие действия, не мысли. Эти талантливые воины, политики и деловые люди прилагали свой практический, здравый смысл
и к религии — устанавливали правила, но не добавляли к ним никаких догм. Это был народ разумный, серьезный и всецело занятый нуждами настоящей жизни. Оттого все легенды о героях и богах даже в разных городах почти не различались сюжетом.

«Обыкновенно рождение героя, основателя или благодетеля города отличается чудесным характером: он был сын домашнего бога Лара, покровительствующего семейству, и зачат у домашнего очага или от вылетевшей из него искры (так рассказывает о рождении Ромула Плутарх, Сервий о рождении Кекула, основателя Пренесты и так далее). В юности героя его будущее величие открывает особое чудо. Оно везде одно и то же: голову героя окружает пламя, которое, впрочем, не сжигает ее. В продолжение всей своей жизни он отличается мудростью, благочестием и степенностью, издает справедливые законы и учит людей почитать богов и уважать справедливость. Совершив несколько полезных подвигов, он внезапно исчезает — «делается невидимым», причем никто не может определенно сказать, каким образом герой скрылся. Несомненно, он исчезал в лоне того великого божества, от которого происходит все сущее на Земле — divus Pater Juipiter, слившись с ним, он теряет свое земное название и принимает имя того божества, которым он поглощен», — пишет Буссье.

Так Эней, славнейший троянский герой и по римской традиции — предок основателей Рима, после исчезновения стал почитаем как Juipiter Indigre. И подобных случаев религия Рима знает немало.

Развалины храма Юпитера и храма Солнца
В. Поленов. Баальбек. Развалины храма Юпитера и храма Солнца. 1882.

Римляне строили гигантские храмы, но вместе с тем продолжали поклоняться Марсу в виде копья, воткнутого в землю, или межевому камню в поле как проявлению Юпитера. А верховная богиня Рима — Веста ведь никогда так и не обрела себе зримого образа. Она продолжала жить лишь в пламени капитолийского огня. И культ ее дольше всех сопротивлялся пришедшему христианству. Впрочем, на Капитолии всё еще горит Вечный огонь…

Бог для Рима с самого начала жил в символе, виделся в условности и строгим исполнением ритуала насыщался. Но вместе с тем дух его влиял на все.

Деталь росписи
Помпеи. Деталь росписи

Более всего богов покровительствовали дому — Гении, Лары, Пенаты. Это самое интимное из всех верований Рима. До такой степени, что призывать этих хранителей по имени считалось невозможным. Настоящее имя нельзя произносить вслух, дабы враг не услышал и не переманил гения за пределы дома, города или общины. И ведь до сих пор нам остается неизвестным сакральное имя, данное Риму…

Среди покровителей семейного дома особое место занимали души ушедших предков, с которыми разделяли семейные трапезы. Много позже, к закату Рима, эти божества потребуют кровавых жертв, им начнут посвящаться гладиаторские бои, а пока лучшее подношение — фиалки. Лары занимали особое место в религиозной жизни римлян. Так назывались и ушедшие души, охранители дома, и высокие шкафы, что хранили в каждом жилище портреты предков. Во время похорон участники процессии надевали на себя посмертные маски родных — так мертвые и живые вместе провожали уходящих в последний путь, к месту вечного расположения. Почтение к предкам — глубинная часть римской истории. Императоры, в частности Август, напрямую требовали от наследников знатных семейств, чтобы они воздвигали памятники, увековечивали память заслуженных предков. Здесь кроются и истоки искусства римского скульптурного портрета. Интересно, что скульптура римлян не идеализировала человека, в отличие от греческой, за редким исключением бывали такие краткие периоды или особые случаи, но основной критерий этого искусства — достоверность. Она есть красота.

Веризм — называют эту точность, эту подробность портретного сходства специалисты. Смысл исполнения портрета состоял в том, чтобы запечатлеть, сохранить уходящий образ, оставить в памяти гений человека точно таким, каким он был.

Портрет старой женщины
Портрет старой женщины. II век до н.э. Из собрания Британского музея

И пусть римский Олимп был менее блестящ, зато почти реален, приближен к земле, и в прямом смысле этого слова. Главными культами здесь всегда оставались земледельческие, а, как известно, залог доброго урожая — умение обнаруживать верные приметы: подходящее время для посадки, поливки, время для сбора. Оттого римляне так пристально следили за своей повседневностью и всякое мельчайшее событие рассматривали как знак или предзнаменование. Сегодня про такого человека мы сказали бы, что он суеверен, однако для римлянина суеверие — это пойти дальше уговора с богом. Истинный римлянин чувствует такое же отвращение к суеверию, как и к несчастью. Он аккуратно ведет свои счета с богами, не желая оставаться у них в долгу, но ни в коем случае не должен им ничего сверх договоренности. Существовали и толмачи — те жрецы, что могли не только обнаруживать, но истолковывать то или иное знамение, гадать различными способами, пытаясь обнаружить волю богов, в частности по полету птиц.

Но, по счастию для богобоязненных римлян, пишет Плиний, небесное указание имело силу, только если было замечено именно тем, к кому относилось. «Если он сидит дома или вовремя закроет глаза, боги не будут иметь возможность сообщить ему то, что нужно, и в таком случае он может поступать как ему угодно». То есть по большому счету: предсказание, посылаемое человеку, действительно лишь в том случае, если он согласен его принять.

Афина/Минерва в шлеме с головой Медузы-Горгоны
Бюст богини Афины/Минервы в шлеме с головой Медузы-Горгоны. Деталь. I век до нашей эры

Только под влиянием поэзии греков Рим начал облекать свои представления о боге в аллегорические формы. И если греки верили Деметре, оттого что обнаруживали все больше деталей в сложной биографии и личной трагедии богини, то римляне вполне обходились Церерой, воспевая тот миг, когда поля твои восходят. Уважая многие, если не сказать всевозможные проявления бога, римляне, переселяя к себе граждан завоеванных городов, вместе с ними приглашали
и их богов поменять свое местопребывание: привозили наиболее влиятельных из высших божеств в свою столицу. Это древнейшая традиция со времен Республики (V–I век до н. э.). Но как говорил один из верховных жрецов того времени, великий понтифик Публий Муций Сцевола, «надо четко отделять гражданскую религию от религии поэтов, состоящей из одних только басен, и религии философов, заключающей в себе более или менее удачные объяснения
 о природе божеств. К двум последним можно относиться как угодно, первую необходимо уважать». И Рим стал широко известен именно тем, что с легкостью принимал всё новые культы и строил чужим богам богатые храмы. Культ Кибелы — Великой матери, с её исступлениями аристократия Рима сразу приняла под свое покровительство и пусть надеялась на взаимность, но все так же продолжала обращаться и к старым заветам. Рим всегда почитал свою традицию, ту, в которой для поручительства даже за крупную сумму достаточно религиозной клятвы. Римлянин — это защитник справедливости и права, так считалось. И первый бог среди всех прочих Юпитер — отец дня, блестящий и ясный бог неба. Он первый получит свой зримый образ и тогда обратится в верховного бога нации — бога Справедливости. Граждане Рима считали, что благоденствие человека указывает на его благочестие. Ведь если твои обращения к высшим силам услышаны, ты верно исполняешь заветы предков. Религией мы победили мир, говорили древние. Саллюстий называл Рим самым религиозным городом мира,
 и ревностность в вере отмечают, говоря о Риме, все иноземные источники. И пусть сегодня принято говорить о религии Рима как более примитивной по отношению к греческой, однако сами древние греки почитали римскую религию как более нравственную.

Главный ревнитель прошлого, император Август, жил на границе между I веком до нашей эры и I веком эры нашей.

Император Август в образе Юпитера
Император Август в образе Юпитера. Скульптурный портрет. Деталь. I век

«С виду был красив и в любом возрасте сохранял привлекательность, хотя и не старался прихорашиваться. О своих волосах он так мало заботился, что давал причесывать себя для скорости сразу нескольким цирюльникам, а когда стриг или брил бороду, то одновременно что- нибудь читал или даже писал. Лицо его было спокойным и ясным, говорил ли он или молчал. Один из галльских вождей даже признавался среди своих, что именно это и поколебало его и остановило, когда он собирался при переходе через Альпы, приблизившись под предлогом разговора, столкнуть Августа в пропасть.

 

Глаза у него были светлые и блестящие; он любил, чтобы в них чудилась некая божественная сила, и бывал доволен, когда под его пристальным взглядом собеседник опускал глаза, словно от сияния солнца. Впрочем, к старости он стал хуже видеть левым глазом. Зубы у него были редкие, мелкие, неровные, волосы — рыжеватые и чуть вьющиеся, брови — сросшиеся, уши — небольшие, нос — с горбинкой и заостренный, цвет кожи — между смуглым и белым. Росту он был невысокого — впрочем, вольноотпущенник Юлий Марат, который вел его записки, сообщает, что в нем было пять футов и три четверти,
 но это скрывалось соразмерным и стройным сложением и было заметно лишь рядом с более рослыми людьми.

 

Жил он сначала близ римского форума, над Колечниковой лестницей, в доме, принадлежавшем когда-то оратору Кальву, а потом — на Палатине, в доме Гортензия. Но и этот дом был скромный, не примечательный ни размером, ни убранством, даже портики были короткие, с колоннами альбанского камня, а в комнатах не было ни мрамора, ни штучных полов. Спал он больше сорока лет в одной и той же спальне зимой и летом и зиму всегда проводил в Риме, хотя мог убедиться, что зимой город вреден для его здоровья. 

 

Если он хотел заниматься тайно или без помехи, для этого у него была особая верхняя комнатка, которую он называл своими Сиракузами и «мастеровушкой». Тогда он перебирался или сюда или к кому-нибудь из вольноотпущенников на загородную виллу, а когда был болен, ложился в доме Мецената. Отдыхать он чаще всего уезжал или в Кампанию, на взморье и острова, или в городки неподалеку от Рима — в Ланувий, Пренесте или Тибур, где он часто даже правил суд, сидя под портиком храма Геркулеса. Больших и роскошных домов он не терпел и даже стоивший немалых денег дворец Юлии Младшей приказал разрушить до основания. Собственные виллы, очень скромные, он украшал не статуями и картинами, а террасами и рощами, и собирал там древние и редкие вещи: например, на Капри — доспехи героев и огромные кости исполинских зверей и чудовищ, которые считают останками гигантов.


 

В простоте его обстановки и утвари можно убедиться и теперь по сохранившимся столам и ложам, которые вряд ли удовлетворили бы и простого обывателя. Даже спал он, говорят, на постели низкой и жестко постланной. Одежду надевал только домашнего изготовления, сработанную сестрой, женой, дочерью или внучками; тогу носил ни тесную, ни просторную, полосу на ней ни широкую, ни узкую, а башмаки подбивал толстыми подошвами, чтобы казаться выше. Впрочем, нарядную одежду и обувь он всегда держал под рукой в спальне на случай внезапной и неожиданной надобности. 
Давал обеды он постоянно и непременно со всеми блюдами, а приглашения посылал с большим разбором и званий и лиц… К столу он иногда приходил позже всех, а уходил раньше всех, так что гости начинали закусывать до его появления и оставались за столом после его ухода. За обедом бывало три перемены, самое большее — шесть; все подавалось без особой изысканности, но с величайшим радушием. Тех, кто молчал или беседовал потихоньку, он вызывал на общий разговор, 
а для развлечения приглашал музыкантов, актеров и даже бродячих плясунов из цирка, чаще же всего — сказочников.

 

Праздники и торжества справлял он обычно с большой пышностью, а иногда — только в шутку. Так, и на Сатурналиях и в другое время, ежели ему было угодно, он иногда раздавал в подарок и одежды, и золото, и серебро, 
иногда — монеты разной чеканки, даже царские и чужеземные, а иногда только войлок, губки, мешалки, клещи и тому подобные предметы
 с надписями двусмысленными и загадочными. Любил он также на пиру продавать гостям жребии на самые неравноценные предметы или устраивать торг на картины, повернутые лицом к стене, чтобы покупки то обманывали, то превосходили ожидания покупателей. Гости с каждого ложа должны были предлагать свою цену и потом делить убыток или выигрыш.


 

Что касается пищи, то ел он очень мало и неприхотливо. Любил грубый хлеб, мелкую рыбешку, влажный сыр, отжатый вручную, зеленые фиги второго сбора; закусывал и в предобеденные часы, когда
и где угодно, если только чувствовал голод. Вот его собственные слова из письма: «В одноколке мы подкрепились хлебом и финиками».
 Вина по натуре своей он пил очень мало. В лагере при Мутине за обедом выпивал не более трех кубков, как сообщает Корнелий Непот, а впоследствии, даже когда давал себе полную волю, не более секстария; если он выпивал больше, то принимал рвотное. Больше всего любил он ретийское вино. Впрочем, натощак пил он редко, а вместо этого жевал либо хлеб, размоченный в холодной воде, либо ломтик огурца, либо ствол латука, либо свежие или сушеные яблоки с винным 
привкусом», — пишет Светоний.

 

Инга Ильм на фоне стены Алтаря Мира
Инга Ильм сейчас. Стена Алтаря Мира на которой перечислены заслуги императора Августа перед Отечеством

Август родился в 63 году до рождества Христова (принята следующая аббревиатура BC — Вefore Christ — до Христа), а покинул мир
в 14 году нашей эры (аббревиатура AD по латыни — Anno Domini, что означает в Эру Бога).

Свою главную задачу как правитель, стоящий во главе Империи, он озвучил в одном из своих эдиктов: «Моя главная задача была оставить своей стране долговечные учреждения». Август принял на себя ответственность за страну, республика которой только что погибла в битве при Филиппинах, а аристократия потеряла лучших своих сынов. Он получил в управление народ, который представлял собой на тот момент скопище волноотпущенников и чужеземцев. Император находился в поиске опоры, и таковой для него явилась римская религия. Он почитал древность так, словно хотел туда вернуться, говорили про него. Август соблюдал многие традиции и ни разу не пропустил заседания своей жреческой коллегии. Он «держал себя перед богами как предписано». Эти внешние знаки в его поведении, что и считалось признаком религиозного человека, указывают на великое почтение к древним. И не удивительно что он взошел на должность Верховного жреца — понтифика. Он считался одним из тех талантливых правителей, с которыми Риму повезло. Он не только создал долговечные учреждения, но и «принял Рим в кирпиче, а оставил в мраморе». И его, и его век молва прозвала счастливейшим.

Богиня Юнона
Богиня Юнона. Алтарь Мира. Деталь. I век н. э.

Август купил мир. Кровопролитная римская история приостановила свой бег. Ворота храма Януса в его правление трижды были закрыты. Такое явление наблюдалось до того лишь трижды за всю историю Рима. Август учреждает новый культ — культ мирного времени. Для божества Мира был построен высокий мраморный алтарь, теперь он расположен неподалеку от мавзолея Августа. Так первый император навсегда закрепил уверенность Рима в практике обожествления, как в залоге счастливого существования. И, конечно же, после смерти Август был обожествлен. И многие из великих италийских, и не только, семей до самого конца XIX столетия, то есть до начала потери человечеством смыслов, украшали свои жилища образами римской мифологии и портретами тех императоров, что славились своим уважением к традиции и к «вере древних». Таков был Август, такова была, к примеру, вся династия Антониев. Так во всякой частной коллекции или на сохранившей обстановку итальянской вилле, определяя портреты императоров, можно обнаружить не только вкус или интересы, но, в первую очередь, общественные и политические идеи, которые владели умом хозяина.

Мавзолей императора Августа
Мавзолей императора Августа. Один из вариантов реконструкции. Конец XIX в.

Обожествленный Август, первый император в современном смысле этого слова, был похоронен в мавзолее, который затем стал прообразом мавзолея для императора Адриана. Мавзолей Адриана более известен публике под названием Замок Ангела и доступ туда открыт. Таким образом можно пронаблюдать принципиальные черты сходства между памятниками и, натолкнувшись на скромные развалины гробницы Августа, с легкостью представить былую славу комплекса Отца отечества. Подходы к мавзолею, который не был установлен на высокой точке, как у Андриана, но расположен в низине, на берегу Тибра, были выделены из общего пространства внутри городских стен. По преданию, всякий прибывающий в Рим должен был захватить горсть родной земли, чтобы возложить ее на могилу Августа. Так символически объединялись все земли, которые входили в состав империи.

Рельеф
Рельеф. I в. до н.э. Из собрания Палатинского музея. Рим

Обширные площади на пути к мавзолею теперь застроены жилыми кварталами, через которые путь от пьяцца дель Пополо лежит
 к Ватикану, но когда-то гигантские подходы к усыпальнице обожествленного предваряли два обелиска. Их древнеегипетские формы, скорее всего, исполнены самой Африкой — Август бывал в Египте. И подобные обелиски можно видеть по всему Риму, ими пользовались на протяжении столетий. Стелы устанавливали 
в центре площади, организовывая центр архитектурного ансамбля. Подобный прием знаком нам по площади перед собором Святого Петра. Иногда стелы включались архитектором и в скульптурные композиции, так, группа из четырех рек на пьяцца Навона задает высоту римской копии древнеегипетского обелиска времен императора Домициана. Важно, что каждый из таких обелисков несет свою символику и иероглифы, благодаря которым становится ясно, к какому времени принадлежит артефакт, ведь на нем непременно указывались имена правящего фараона. Исходя из временного периода, можно даже представлять себе, какие именно связи обнаруживают те или иные даты в человеческой истории. Так обелиск у Латеранского собора датируется временем правления фараона, «что видел дни Моисеевы».

Установка обелиска
Установка обелиска. Д. Фонтана. 1590

Однако обелиски возле мавзолея Августа лишь только повторяли форму лучей солнца, что знаменовало собой воплощение древнеегипетского бога Ра. Надписей на так называемых стелах Августа не обнаружено. Этим они и отличаются от всех прочих.

Вид на папскую резиденцию
Жак Десине. Квиринал. Вид на папскую резиденцию. 1713

Один из двух безымянных обелисков будет установлен на Квиринальском холме: перед резиденциями папы и величайших древних римских семей, которые всё ещё продолжают занимать там свои дворцы (там же, на Квиринале, сегодня располагается дворец президента). Вторая «стела Августа» установлена папой Сикстом V на северном склоне Эксквилинского холма, и смотреть на нее нужно с виа Агостино Депретис/via Agostino Depretis. Подобная расстановка памятных стел не случайна. Так отмечены важные для римской традиции точки на карте города. И обелиск на Эксквилине — первая точка нашего первого дня. С нее и начнется наше путешествие.

См. Авторская экскурсия. День Первый.

Related Posts

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.